Оглавление
Заключение
Знакомство с личностью и трудами
преподобного старца Феодора Санаксарского позволяет нам утверждать, что он был
одним из тех редких богодухновенных отцов, которые в силу исключительных
жизненных обстоятельств наставлялись на пути своего спасения прежде всего по
вдохновению свыше и затем уже на основании накопленного положительного духовного
опыта опять таки в силу необходимости начинали окормлять других. Его
жизнеописание ясно показывает, что сам святой не проходил начальной школы
послушания у подобного себе старца и никогда не был чьим–либо учеником в
исконном аскетическом смысле этого слова. Преподобный Феодор был
самородком.
Решительное бегство из мира,
положенное начало строжайших подвигов воздержания и молитвы в суровом
одиночестве на берегах Северной Двины; гонение от поморов и продолжение
отшельнической жизни в Брянских лесах неподалеку от Площанской пустыни; арест
сыскной командой и исповеднический подвиг в царских чертогах; жизнь за
послушание и постриг в Невском монастыре; начало окормления мирян, не будучи в
сане, по призванию свыше в ответ на мольбы ближних; наветы, преследования и
укоризны на фоне непрекращающегося молитвенного подвига и внимательного изучения
творений святых отцов; рано накопленный богатый иноческий и старческий опыт –
постоянно привлекали к отцу Феодору умудряющую и укрепляющую его Божественную
благодать.
Непродолжительное, но продуктивное
пребывание в общежительной Саровской пустыни, знакомство с ее уставом, сильными
и слабыми сторонами ее быта, вместе с полученными от неоскудевающей благодати
Святого Духа дарами, дали ему силы возобновить для строгой общежительной
иноческой жизни на древних основах монастырского старчества разоренную мужскую
Санаксарскую пустынь, а затем и упраздненный Арзамасский Алексеевский женский
монастырь, где подвизалась по данному им уставу многочисленная община «белиц» –
девиц и вдовиц, не принимающих монашеского пострига, а терпеливо живущих всю
жизнь на послушании.
Помимо евангельских и апостольских
изречений, старец Феодор часто цитировал святителя Иоанна Златоуста († 407) –
первоначального и основного своего наставника в деле учительства, преподобных
Иоанна Лествичника († нач.VII в.), Феодора Студита († 826),
святителя Феодора Едесского († 848) и Скитский патерик.
Ученики и ученицы преподобного,
насыщавшиеся подобной духовной пищей, в основной своей массе являли в себе
примеры достойного подражания своему святому наставнику. И он по завету древних
отцов требовал от них полной веры, искренности в словах и поступках, отсечения
собственной воли и жизни по совету и заповеди старца, не спорить и не
прекословить, а также чисто и совершенно открывать помыслы и исповедывать
грехи.
Откровение помыслов было обязательным
в обеих обителях, окормляемых отцом Феодором. В этом он опирался на поучения
Лествичника и другие отеческие писания о монашестве. Братия должна была
открывать свои помыслы ему самому, а сестры – своей наставнице, и по ее
усмотрению, в особо затруднительных случаях, ему тоже. Помыслы им открывались не
как старшим по положению, а как наиболее преуспевшим в духовной жизни.
Внутреннее полномочие на принятие обязательного откровения помыслов и их
врачевание сообщала старцу и настоятельнице благодать Святого Духа. И такое
откровение было самым сильным духовным оружием в руках преподобного Феодора. И
старец действовал здесь с такой любовью и властью, что все отходили от него
успокоенными, утешенными и умиротворен-ными.
Вести по пути духовного делания может
только тот, кто опытно прошел путь борьбы со страстями и злом. Но для того,
чтобы управлять собой и другими, необходимо иметь подаваемый Богом дар
рассудительности. Святой Феодор как подлинный старец сполна обладал этим даром.
Умело им пользуясь, он по воле Святого Духа победоносно умерщвлял в падшей воле
своих учеников все их страсти. И умел, как искусный духовный врач, проникать до
глубины души своих чад, замечать зарождающееся в них зло и указывать подходящее
врачевство.
Влияние старца Феодора
распространялось далеко за пределы его обителей, так как он окормлял не только
иноков, но и мирян. Всех их он назидал, увещевал и утешал (1 Кор. 14, 1, 3),
исцелял от душевных и телесных болезней, предостерегал от опасностей, указывал
дальнейший жизненный путь, открывая вопрошающему Божию волю. И нередко его
старчество заявляло о себе, как о пророческом служении. И перед этим явлением
становились в тупик не только гражданские власти, но и церковная
иерархия.
По поводу спора старца Феодора с
епископом Павлом о епитимьи двум его беглым ученикам в священном сане, следует
сказать, что святой проявлял решительное несогласие с вынесенным им от владыки
наказанием и, доказывая свое право дать им епитимью не в чужой, а в собственной
обители, ссылался здесь на древнюю церковную практику и писания отцов,
свидетельствовавших, что «в монастырях и старческим, и игуменским епитимьям
придавалось большее значение, чем простому дисциплинарному наказанию. Такая
епитимья признавалась неразрешимой никакой иной властью, кроме наложившей ее»[659].
И последнее, на что хочется обратить
внимание – это почти постоянные преследования, гонения и клеветы, которые всякий
раз внезапно поднимались на него не только от посторонних людей, но, что было
особенно горько, и от ближайших учеников преподобного старца Феодора – гонимого
и распинаемого за чужие грехи истинного последователя Господа Иисуса.
Благодатное старчество является одним
из высочайших достижений духовной жизни, ее цветом, венцом духовных подвигов,
плодом безмолвия и Богосозерцания. Оно органически связано с иноческим
внутренним подвигом, имеющим своей целью достижение бесстрастия.
В беге времен старчество процветает в
том или ином месте, достигает апогея своего развития, потом ослабевает, приходит
в упадок и даже совсем забывается, чтобы опять возродиться. Так оно было почти
забыто к XVIII веку в России, но во второй его
половине опять возродилось и стало затем процветать не в одном, а во многих
местах. И преподобный старец Феодор Санаксарский явился одним из первых, самых
видных и самобытных его возродителей, иллюстрации чего и посвятил этот объемный,
но, к великому сожалению, далекий от совершенства труд автор.
[659] Концевич И.М. Оптина пустынь и ея время… С. 31.