Как жить так, чтобы семьей исполнялось Господне Домостроительство спасения, а не Его же горькие евангельские слова о том, что враги человеку домашние его? Веря в Бога и живя делами этой истинной веры, при любом выборе жизненного пути и при любом допустимом верой роде деятельности можно не только спастись, но и стать святым. Как советовал своим собеседникам великий подвижник нового времени, старец Иосиф Исихаст: «Там, где ты есть, трудись», – имея в виду духовную работу тщательного повсеместного и непрестанного исполнения Христовых заповедей.
Святой иеромонах дядя и святой воин племянник – два посвятивших свою жизнь общеполезному, а не личному семейному (с женами и детьми) служению Богу и ближним, два благословенных родственника из двух по-колений одной преданной и верной своему Создателю и Богу семьи пока-зали всем ищущим стяжания святости православным семьям каждый свой пример. Святой пример…
Российский Государственный Исторический Архив дает историческую справку о роде Ушаковых, как имеющем по семейному преданию своим родоначальником Тмутараканского князя Мстислава († 1036) – сына святого равноапостольного Киевского князя Владимира Святославича († 1015, память 15/28 июля).
Преподобный Феодор родился в 1718 году в сельце Бурнаково Романовского уезда Ярославской провинции в семье потомственных дворян города Романова – Игнатия Васильевича и Ирины Васильевны Ушаковых, и в святом крещении был наречен Иоанном. В шестилетнем возрасте он лишился матери, умершей следом за своей новорожденной дочерью. И труды по воспитанию будущего старца Феодора взяла на себя вторая жена Игнатия Васильевича Параскева Ивановна. Теплые воспоминания о ней преподобного стали причиной того, что в рукописном Жизнеописании старца и следом за ним во всех дореволюционных изданиях она считается и называется его родной матерью.
Большое семейство Ушаковых состояло в приходе храма Богоявления-на-острову, находившегося в трех верстах от Бурнаково на левом берегу Волги в одноименном селе Богоявленском (ныне деревня Хопылево).
Здесь в Богоявленской церкви и крестили всех новорожденных Ушаковых, и здесь же неподалеку покоились на погосте их предки.
При мужском Островском Богоявленском монастыре, в храме которого молились Ушаковы, была школа для дворянских детей, где и они обучались грамоте и счету. Влияние обители, несомненно, положительно сказывалось на детях, тем более что и сами Ушаковы традиционно почитали главным условием воспитания детей развитие высоких религиозных чувств и строгой нравственности.
Выбор жизненного пути дворянских детей определялся в то время государственной необходимостью. В связи с которой юношей из мелкопоместных дворянских семей обыкновенно приписывали в различные полки на военную государеву службу. Сыновья Игнатия Васильевича Ушакова шли служить в отборную Преображенскую гвардию. 15 июня 1735 года был принят в бомбардирскую роту лейб-гвардии Преображенского полка, присоединившийся к своим старшим братьям Иоанн.
Со дня кончины Анны Иоанновны († 17.10.1740 года) царский престол номинально принадлежал младенцу-императору Иоанну VI, родившемуся 2 августа 1740 года. Фактической же правительницей России была его мать Анна Леопольдовна.
В ночь с 24 на 25 ноября дочь Петра I цесаревна Елисавета при помощи гренадеров Преображенского полка арестовала правительницу и провозгласила себя императрицей. За оказанную Елисавете услугу гренадерская рота Преображенского полка получила название «лейб-кампании». Все остальные офицеры и солдаты гвардии были повышены в чинах. Иван Игнатьевич Ушаков был пожалован чином сержанта.
Получившие различные привилегии гвардейцы могли теперь жить на более широкую ногу, часто проводя время на различных вечерниках. Но после того, как один из его товарищей, только что весело игравший на гуслях, на глазах у Ушакова внезапно упал и умер, Иоанном овладели смертная память и глубокое покаянное чувство, он почувствовал отвращение к миру, и, не имея надежды на скорую отставку, решился тайно удалиться в пустыню.
Будущий старец Феодор тщательно подготовился к бегству из мира, и в теплое время 1743 года в законном порядке выехав домой на побывку, за Петербургом отпустил своего слугу с лошадьми и всем скарбом обратно, а сам переоделся в нищенскую одежду, и направился в Архангельские пределы. Благополучно добравшись до берегов Северной Двины, Иоанн Ушаков нашел себе в поморских лесах пустующую келью, и начал отшельнически подвизаться, целых три года голодая, холодая и терпя различные злоключения от поселян, когда в случае крайней нужды или необходимости приходил к ним из леса. В те времена государственные сыскные команды требовали от местных жителей задерживать и передавать под арест живших в окрестных лесах и вызывавших их большое недоверие пустынников и беглых раскольников. По этой же причине и Иоанн в один из своих вынужденных выходов в жилой поселок был схвачен, обруган, связан, избит и отправлен для сдачи в острог в Архангельск. Лишь особое небесное заступничество освободило молодого отшельника от нависшей над ним беды. Его обидчики внезапно до такой степени ослабели, что вынуждены были бросить свою жертву прямо на дороге.
Измученный Иоанн пришел в Площанскую общежительную пустынь Орловской губернии, в которой с 1741 по 1746 годы начальствовал иеромонах Иоасаф, бывший учеником и преемником возобновителя пустыни иеромонаха Тихона, и по его просьбе возвратившийся сюда из Брянских лесов, чтобы по-прежнему разделять с ним скорби и помогать ему в трудах. В последний год его настоятельства в обители и в первый год настоятельства иеромонаха Пафнутия и пришел к ним Иоанн, которому, как беспаспортному человеку, благословили поселиться в лесной отшельнической келье неподалеку от обители. Но и эта лесная пустыня не стала для него надежным прибежищем, Иоанн был взят сыскной командой, посланной в силу государственных указных повелений для истребления тайных лесных поселений. И, как человек, не имеющий письменного вида и сообщивший при допросе, что он – тайно ушедший сержант гвардии, был доставлен ко двору. Весть о прибытии ставшего отшельником беглеца–гвардейца быстро облетела Петербург. Так что, пока Иван Игнатьевич ожидал под царским крыльцом встречи с императрицей, многие из преображенцев приходили посмотреть на своего бывшего однополчанина.
После личных взаимных объяснений набожная Елисавета простила своего бывшего гвардейца, и повелела ему остаться в столичном Александро-Невском монастыре. По ее же распоряжению после трехлетнего послушнического искуса тридцатилетний Иоанн Ушаков 13 августа 1748 года в присутствии императрицы Елисаветы Петровны был пострижен начальствовавшим тогда в обители архиепископом Феодосием (Яновским) в монахи с именем Феодор в честь святого благоверного князя Феодора, Ярославского чудотворца (память 19 сентября).
Аскетический облик и опыт святого обратили на себя внимание многих из Петербургских жителей, которые, желая жить богоугодно, начали приходить к отцу Феодору и усердно просить его наставлений. Враг спасения стал восстанавливать против благочестивых учеников святого Феодора злых и нечестивых людей, которые всячески досаждали им, называли святошами и раскольниками. Стремительно росла зависть ненавистников и к самому преподобному. Но прошло десять лет, прежде чем старец решился переселиться из Невского монастыря в Саровскую пустынь. Услышав об этом его желании, враждующие на отца Феодора братия велели подать ему письменное прошение и сами исходатайствовали ему увольнение.
В 1757 году преподобный в радостном состоянии духа выехал из Петербурга, взяв с собой некоторых из наиболее преданных своих учеников и учениц, которые запаслись отпусками от местного начальства и последовали за ним из столицы в провинцию. Прибыв в город Арзамас, старец поместил небольшое число своих учениц в девичьем Николаевском Арзамасском монастыре. Сам же поселился с учениками в шестидесяти верстах отсюда в Саровскую пустынь, где тогда настоятельствовал ее пятый строитель Исаакий. В том же 1758 году шестым Саровским строителем стал иеромонах Ефрем (Короткой), примечательный своей строгой монашеской жизнью, терпением, твердостью в искушениях и незыблемой надеждой на Промысл Божий, и, отличавшийся милостивым отношением к старцу Феодору.
В 1759 году отец Феодор стал опасаться возможных недоразумений, связанных с тем, что он, будучи подначальным монахом, руководит в Сарове и в Арзамасе своими все умножающимися учениками и ученицами, и просил отца Ефрема и старшую братию, доверить ему приписанную к Саровской обители разоренную Санаксарскую пустынь.
Саровский строитель одобрил и благословил благие устремления преподобного. И в том же 1759 году святой Феодор вместе с шестью своими верными учениками поселился в Сретенской обители, чтобы сформировать здесь наиболее приемлемое для монашеского делания строгое уставное монашеское общежитие.
Заметив успешные начинания преподобного Феодора, преосвященный Тамбовский и Пензенский епископ Пахомий призвал его к себе, и благословил принять священство и стать настоятелем в Санаксаре. Хотя старец, по смирению, и отказывался от рукоположения, но 13 декабря 1762 года, после 24 лет суровой подвижнической жизни все же был хиротонисан в иеромонаха и утвержден Санаксарским строителем.
Вскоре в Санаксаре собралось до двадцати человек братии. Двенадцать из них были отставными гвардейскими служащими, уволенными по именному повелению императрицы Екатерины II и постриженными в монашество по ее указу от 17 июня 1763 года.
В 1764 году, по именному повелению той же императрицы, было определено штатное число монастырей и их насельников, а сверхштатные закрывались. Таким образом, всего лишь через полтора года после того, как преосвященный Пахомий уговорил старца Феодора принять рукоположение и должность строителя Сретенской пустыни, он же внес Санаксар в списки братств, предлагаемых к ликвидации. Но по ходатайству старца перед его бывшими сослуживцами-гвардейцами Алексеем и Григорием Орловыми Санаксар именным повелением Екатерины II был оставлен в числе штатных пустыней Тамбовской епархии, самому отцу Феодору высочайшим указом от 16 октября 1764 года повелено было стать ее начальником, а в следующем 1765 году другим высочайшим указом от 7 марта Санаксар начал именоваться не пустынью, а монастырем.
Став в 1764 году самостоятельным Санаксарским строителем, преподобный Феодор ввел здесь Студийский общежительный устав по общему церковному чину Саровской пустыни с некоторыми особенностями относительно исполняемого у него монашеского молитвенного правила.
В том же 1764 году преподобный Феодор повелел своим духовным дочерям перебраться из Арзамасского Николаевского монастыря, в попавший под сокращение Арзамасский Алексеевский женский монастырь, взял их на свое иждивение и поставил над ними старшей сестру Авдотью Ивановну, происходившую из дворянского рода (ее отец был сержантом гвардии) и последовавшую за ним из Петербурга. Она свято руководила сестрами на протяжении последующих 18 лет.
Преподобный составил для собранной им в бывшем Алексеевском монастыре общины белиц собственный устав, установивший для них пожизненное испытание, при котором даже настоятельницы обители не имели права постригаться в монахини. Он оставлял за ними право постоянного добровольного выбора. И каждая сестра, приходившая в обитель, должна была отдавать себе отчет в том, к чему она стремится и что должна делать. Перед теми же, кто не находил в себе силы идти по выбранному пути, ворота в мир не закрывались, и жизнь ошибавшихся не превращалась в трагедию. Но и в Алексеевской общине так же, как и в Санаксаре строгости не отпугивали, а привлекали ищущих спасения.
Таким образом, преподобный устроил сразу же две школы монашеской жизни, испытанные вскорости на право одновременного его руководства перед лицом известной Киевской затворницы Досифеи, монаха-девицы, славящейся благодатной рассудительностью и прозорливостью. Двум смущавшимся обширной деятельностью отца Феодора санаксарским братиям, посланным преподобным к ней в Киев, старица ответила в том смысле, что разумная глава может править не только двумя, но и тремя обителями.
Строитель Феодор бдительно следил за духовной жизнью подчиненных. Строгий к себе, он и от братии требовал неукоснительного исполнения всех правил монашеской жизни, основой которой он поставил совершенное отсечение братией своей воли. Принятые в Санаксарском монастыре полные всякого рода лишений условия жизни представляли лучшую школу для воспитания в братии полного самоотвержения. И опытный старец внимательно следил за малейшим проявлением чувств, противных этому первому условию иноческой жизни. Тех, кто не мог сносить его строгих взысканий, старец не удерживал в обители. Зато остававшиеся в монастыре, проходя под его руководством трудную науку беспрекословного послушания и самоотречения, составляли общество, напоминавшее лучшие времена православного иночества. И сам святой настоятель разделял с братией все трудные послушания. После продолжительных церковных служб он рубил дрова, топил печи, готовил на кухне пищу для братии, пек хлебы, чистил посуду, мел полы.
При старце Феодоре жилая часть монастыря развивалась мало; он больше прилагал усилия к тому, чтобы созидать церковные строения для молитвенного собрания всего иноческого общежития и приезжающих в его обитель мирских духовных чад. Но за два месяца до знаменательного события освящения нижнего зимнего храма Усекновения главы Иоанна Предтечи, заложенного поздней осенью 1765 года пятиглавого двухэтажного каменного собора, в июне-июле 1774 года преподобному пришло время следом за Господом Иисусом взойти на собственную Голгофу – вознестись на крест, с которого не сходят до самой своей смерти. И пострадать святому пришлось не за что иное, как за свое старческое служение.